Преподобный Иов Почаевский

Немалая заслуга в ее приверженности православию принадлежит первому из известных настоятелей обители — преподобному Иову.

Постоянная монашеская жизнь на Почаевской горе началась в тяжелую эпоху насаждения униатства на этих традиционно православных землях. Почаевскому монастырю суждено было оказаться в унии, став базилианским, — что было обусловлено его местонахождением. Но, пробыв в унии чуть больше века, Лавра вернулась в лоно православия, став прекрасным украшением ожерелья православных монастырей.
Немалая заслуга в ее приверженности православию принадлежит первому из известных настоятелей обители — преподобному Иову.
Родился он в 1551 году близ города Коломыи, в местности меж Карпатами и Днестром, называемой «Покутье», в благочестивой семье Ивана и Агафьи Железо. В крещении наречен был Иоанном и с ранних лет, подобно многим святым, проявил стремление к уединенной молитвенной жизни. Не достигнув еще десяти лет от роду, оставил Иоанн отчий дом, удалившись в ближайший Угорницкий монастырь, куда поступил послушником. Прозорливый игумен сразу признал воина Церкви в мальчике, старавшемся «угодить каждому из наименьших монастырских работников», и, видя его кротость и смирение, уже в двенадцатилетнем возрасте постриг в монашество с именем Иов.
По смирению своему инок Иов очень долго отказывался от принятия священного сана, и во священника был рукоположен лишь к тридцати годам; причем вскоре после этого принял и великую схиму, с которой вернулось прежнее имя — в память святого Иоанна Предтечи. Но в святцах остался он преподобным Иовом, и память его, помимо преставления и перенесения мощей, празднуется вместе с Иовом Многострадальным 19 мая по новому стилю.
Во второй половине XVI века одним из основных православных просветителей в Польско-Литовской Руси был знатный и весьма влиятельный польский князь и воевода Константин Константинович Острожский, как раз искавший деятельных и толковых людей для укрепления Православной Церкви. Прослышав о подвигах и добродетелях Угорницкого подвижника, он попросил перевести преподобного Иова в Дубен-ский Крестовоздвиженский монастырь, где сам Острожский был ктитором. Вскоре здешние иноки избрали преподобного Иова своим игуменом.
Около двадцати лет выпало преподобному настоятельствовать в Дубен-ской обители. С целью религиозного просвещения православных завел он в монастыре искусных переводчиков и писцов, придавая особое значение распространению книг среди православного люда. Понятно, что без совета и благословения его не обошлось и издание первой печатной Библии на славянском языке, называемой обычно «Острожской» (по месту издания) или «Федоровской» (по имени дьякона Ивана Федорова, нашего «первопечатника», ее напечатавшего).
Дубенская обитель при игуменстве преподобного Иова расцвела, самого же его, с младых ногтей стяжавшего дух кротости и смирения, начала тяготить мирская слава. После двадцати лет своего игуменства отправился он на гору Почаевскую, желая сделаться простым отшельником и посвятить остаток жизни пустынножительству и безмолвному житию. Однако Господь судил иначе.
Князь Острожский, соревнуясь в своих землях с католичеством, возжелал преобразовать все монастыри в общежительные. А тут как раз подоспела и «фундушевая запись» Анны Гойской...
Так и получилось, что отправился преподобный Иов в горную пустынь, а пришел в только что созданный монастырь. Число иноков во вчерашней пу-стыньке заметно умножилось, обитель получила щедрые пожертвования от учредительницы. К едва обосновавшемуся на горе преподобному, ощутив его духовную силу, единодушно со слезами приступила братия и уговорила стать над нею игуменом.
Значение преподобного Иова для Почаевской Лавры подобно значению преподобного Феодосия Печерского для Лавры Киевской: им обоим предстояло утвердить в своих обителях киновию — общежительный монастырский устав. В Киевских пещерах к моменту настоятельства преподобного Феодосия братия жила соответственно традициям пустынножительства, принесенным преподобным Антонием Печерским с Афона. Но и в истории Почаева имеется свой «афонский след» — считается, что начало монашескому пустынножительству положил здесь некий чернец Мефодий, тоже афонский пострижен-ник. Так это или нет, мы вряд ли узнаем. Но известно, что чудесное явление Матери Божией в столпе огненном (1240 год) наблюдали два инока, живущие на Почаевской горе.
Момент для игуменства преподобному Иову выпал нелегкий. Просто сохранить православную веру было тогда уже величайшим подвигом, поскольку Брестская уния все набирала обороты. Преподобному же пришлось управлять строящейся обителью, и это потребовало от него необычайной твердости воли и укорененности в православии, не говоря уже о благоразумии, которые, впрочем, были ему свойственны от природы. Не гнушаясь тяготами, связанными с материальным устроением монастыря, принялся жаждавший безмолвия и созерцательности аскет за дело и безропотно пронес послушание Божией воле до конца своих дней.
Со смертью Константина Острожского (1608) и Анны Гойской (1617) другого защитника, кроме преподобного Иова, у обители не осталось. Вскоре «созрело» и первое серьезное испытание: внук и наследник Анны Гойской Андрей Фирлей, еще при ее жизни ставший лютеранином, по смерти Анны Тихоновны начал нарушать условия «фундушевой записи», постепенно отбирая у монастыря все завещанное ею имущество. Владея землями вокруг обители, он запретил возить через них в монастырь воду из почаевских колодцев. Преподобному Иову не оставалось ничего, кроме как, помолясь Пресвятой Деве, повелеть вырыть колодец тут же на скале. Искать воду в камне казалось предприятием безнадежным, однако вырытым тогда колодцем в монастыре пользуются до сих пор.
Фирлея смирение иноков не вразумило: в 1623 году он натравил на монастырь толпу своих буйных слуг. Разграбив монастырское хозяйство, холопы унесли и чудотворную Почаевскую икону. Четверть века пришлось судиться преподобному Иову с самодуром, подавать в суды иски и жалобы, чтобы добиться в конце концов частичного успеха — процесс по отторгнутым у обители земельным угодьям был выигран. Фирлей подписал мировую и признал свои претензии безосновательными.
Ослушник воли собственной бабушки к тому моменту был готов уступить монастырю в затянувшейся распре, возможно, потому, что случилось ему испытать на себе силу похищенной Почаевской иконы. Однажды, созвав гостей на пирушку, в пьяном угаре нарядил Фирлей свою жену в облачения церковные, в руки ей дал чашу и принес для пущего куражу чудотворную икону. Вот тут-то на супругу и напал «бес лют» и не отпускал, пока икона не была возвращена в обитель. Это «стрясение бесом» произвело впечатление и послужило Фирлею явным вразумлением.
Но не только Фирлей пытался обидеть Почаевский монастырь. Подобную же борьбу, с судебными процессами и долгими тяжбами по защите имущества, завещанного обители разными жертвователями, приходилось вести преподобному Иову и с другими враждебно настроенными важными лицами. Да еще и соседние монастыри и храмы приходилось защищать, поскольку считался Почаевский настоятель их блюстителем.
Вынужденная (по игуменскому и пастырскому послушанию) активная общественная деятельность — еще одна черта, роднившая преподобного Иова с преподобным Печерским строителем. Личное участие в многочисленных судебных процессах, навязанных монастырю, отнимало много сил, но игумен считал необходимым вникать во все самолично. При этом вне юридической сферы был он крайне снисходителен к человеческой немощи — до того, что однажды, когда застал в монастырской житнице человека, воровавшего зерно, не только не воспрепятствовал в этом, но сам помог взвалить на плечи мешок с краденым, дерзнув лишь напомнить о страхе Божьем и скором ответе на Страшном суде.
Кроме судов и жалоб, отвлекающих от истинного служения и укрепления православной веры, было в распоряжении преподобного Иова и братии монастыря оружие более действенное: еще Анна Гойская, обустраивая обитель, устроила при ней типографию. И теперь, когда все прочие православные печатни, бывшие до нее, постепенно прекратили свое существование под натиском униатов, «славяно-русская типография Почаевская» осталась единственной, печатавшей православную литературу. Здесь издавались молитвословы, послания патриархов, проскомидийные листы для церквей. Особо важной книгой в условиях противоборства с унией можно считать вышедшее из стен Почаевской типографии «Слово Максима Грека на латинян».
Преподобный принимал активное участие в составлении книг, делал выписки из святых отцов, составлял поучения и беседы. Один такой сборник, хотя и не полностью (123 листа из 900 предполагаемых) сохранившийся, был опубликован в 1884 году под названием «Пчела Почаевская». Книга эта, на­правленная главным образом против протестантства, в то время распространенного в окрестностях Почаева, включает полное изложение православного учения о Пресвятой Троице и Божестве Иисуса Христа и заканчивается учением об иконах, храмах, монашестве и т. п. Отличие ее от аналогичных книг того времени заключается в несомненной самостоятельности и чистом церковно­славянском языке, которым была она написана (в то время как большинство православных писателей тогда писали уже на славяно- польском языке, раз­бавленном малороссийскими выражениями).
Своей деятельностью Почаевский игумен заслужил большой авторитет среди православных Речи Посполитой. Твердость характера соединялась в нем со смирением и миролюбием, а деятельная натура — с глубоко укорененной сосредоточенностью на молитвенном делании. На целые недели оставлял преподобный Иов братию, уединяясь для молитвы в знаменитой своей пещере, куда не всякий человек сможет влезть даже ползком и где невозможно ни сесть, ни лечь — столь она мала. От многодневных стояний на молитве ноги преподобного отекали так, что покрывались язвами. Первый жизнеописатель его, ученик и преемник в игуменском послушании, Доси-фей, был свидетелем того, как однажды, во время моления преподобного Иова , пещера вдруг осветилась изнутри и свет этот лился в течение двух часов.
Столетие прожил преподобный. За неделю до своей смерти он получил откровение о точном дне, когда суждено ему отойти ко Господу. 28 октября 1651 года святой отслужил Божественную литургию, дал последнее целование братии и мирно скончался безо всякой болезни.
За фигурой преподобного Иова прочие подвижники, в разное время жившие на Почаевской горе, не столь заметны, хотя надо отметить, что следующим после него настоятелям с братией удалось с честью выдержать «оборону» против наступавшей латинизации.
По возвращении Почаевской обители из униатского плена (1831) и до самого начала Первой мировой войны прошло в мире и спокойствии восемь десятилетий. Архимандритам Лавры (получившей этот титул в 1833 году) предстояло продолжать неспешное обустройство обители, постепенно возвращая ей вид исконно православного монастыря и превращая ее в настоящий просветительский центр для паломников. Подвижники этого периода не менее значимы, чем жившие в трудные времена, но подвиг их часто менее заметен. Постоянная монашеская жизнь на Почаевской горе началась в тяжелую эпоху насаждения униатства на этих традиционно православных землях. Почаевскому монастырю суждено было оказаться в унии, став базилианским, — что было обусловлено его местонахождением. Но, пробыв в унии чуть больше века, Лавра вернулась в лоно православия, став прекрасным украшением ожерелья православных монастырей.
Немалая заслуга в ее приверженности православию принадлежит первому из известных настоятелей обители — преподобному Иову.
Родился он в 1551 году близ города Коломыи, в местности меж Карпатами и Днестром, называемой «Покутье», в благочестивой семье Ивана и Агафьи Железо. В крещении наречен был Иоанном и с ранних лет, подобно многим святым, проявил стремление к уединенной молитвенной жизни. Не достигнув еще десяти лет от роду, оставил Иоанн отчий дом, удалившись в ближайший Угорницкий монастырь, куда поступил послушником. Прозорливый игумен сразу признал воина Церкви в мальчике, старавшемся «угодить каждому из наименьших монастырских работников», и, видя его кротость и смирение, уже в двенадцатилетнем возрасте постриг в монашество с именем Иов.
По смирению своему инок Иов очень долго отказывался от принятия священного сана, и во священника был рукоположен лишь к тридцати годам; причем вскоре после этого принял и великую схиму, с которой вернулось прежнее имя — в память святого Иоанна Предтечи. Но в святцах остался он преподобным Иовом, и память его, помимо преставления и перенесения мощей, празднуется вместе с Иовом Многострадальным 19 мая по новому стилю.
Во второй половине XVI века одним из основных православных просветителей в Польско-Литовской Руси был знатный и весьма влиятельный польский князь и воевода Константин Константинович Острожский, как раз искавший деятельных и толковых людей для укрепления Православной Церкви. Прослышав о подвигах и добродетелях Угорницкого подвижника, он попросил перевести преподобного Иова в Дубен-ский Крестовоздвиженский монастырь, где сам Острожский был ктитором. Вскоре здешние иноки избрали преподобного Иова своим игуменом.
Около двадцати лет выпало преподобному настоятельствовать в Дубен-ской обители. С целью религиозного просвещения православных завел он в монастыре искусных переводчиков и писцов, придавая особое значение распространению книг среди православного люда. Понятно, что без совета и благословения его не обошлось и издание первой печатной Библии на славянском языке, называемой обычно «Острожской» (по месту издания) или «Федоровской» (по имени дьякона Ивана Федорова, нашего «первопечатника», ее напечатавшего).
Дубенская обитель при игуменстве преподобного Иова расцвела, самого же его, с младых ногтей стяжавшего дух кротости и смирения, начала тяготить мирская слава. После двадцати лет своего игуменства отправился он на гору Почаевскую, желая сделаться простым отшельником и посвятить остаток жизни пустынножительству и безмолвному житию. Однако Господь судил иначе.
Князь Острожский, соревнуясь в своих землях с католичеством, возжелал преобразовать все монастыри в общежительные. А тут как раз подоспела и «фундушевая запись» Анны Гойской...
Так и получилось, что отправился преподобный Иов в горную пустынь, а пришел в только что созданный монастырь. Число иноков во вчерашней пу-стыньке заметно умножилось, обитель получила щедрые пожертвования от учредительницы. К едва обосновавшемуся на горе преподобному, ощутив его духовную силу, единодушно со слезами приступила братия и уговорила стать над нею игуменом.
Значение преподобного Иова для Почаевской Лавры подобно значению преподобного Феодосия Печерского для Лавры Киевской: им обоим предстояло утвердить в своих обителях киновию — общежительный монастырский устав. В Киевских пещерах к моменту настоятельства преподобного Феодосия братия жила соответственно традициям пустынножительства, принесенным преподобным Антонием Печерским с Афона. Но и в истории Почаева имеется свой «афонский след» — считается, что начало монашескому пустынножительству положил здесь некий чернец Мефодий, тоже афонский пострижен-ник. Так это или нет, мы вряд ли узнаем. Но известно, что чудесное явление Матери Божией в столпе огненном (1240 год) наблюдали два инока, живущие на Почаевской горе.
Момент для игуменства преподобному Иову выпал нелегкий. Просто сохранить православную веру было тогда уже величайшим подвигом, поскольку Брестская уния все набирала обороты. Преподобному же пришлось управлять строящейся обителью, и это потребовало от него необычайной твердости воли и укорененности в православии, не говоря уже о благоразумии, которые, впрочем, были ему свойственны от природы. Не гнушаясь тяготами, связанными с материальным устроением монастыря, принялся жаждавший безмолвия и созерцательности аскет за дело и безропотно пронес послушание Божией воле до конца своих дней.
Со смертью Константина Острож-ского (1608) и Анны Гойской (1617) другого защитника, кроме преподобного Иова, у обители не осталось. Вскоре «созрело» и первое серьезное испытание: внук и наследник Анны Гойской Андрей Фирлей, еще при ее жизни ставший лютеранином, по смерти Анны Тихоновны начал нарушать условия «фундушевой записи», постепенно отбирая у монастыря все завещанное ею имущество. Владея землями вокруг обители, он запретил возить через них в монастырь воду из почаевских колодцев. Преподобному Иову не оставалось ничего, кроме как, помолясь Пресвятой Деве, повелеть вырыть колодец тут же на скале. Искать воду в камне казалось предприятием безнадежным, однако вырытым тогда колодцем в монастыре пользуются до сих пор.
Фирлея смирение иноков не вразумило: в 1623 году он натравил на монастырь толпу своих буйных слуг. Разграбив монастырское хозяйство, холопы унесли и чудотворную Почаевскую икону. Четверть века пришлось судиться преподобному Иову с самодуром, подавать в суды иски и жалобы, чтобы добиться в конце концов частичного успеха — процесс по отторгнутым у обители земельным угодьям был выигран. Фирлей подписал мировую и признал свои претензии безосновательными.
Ослушник воли собственной бабушки к тому моменту был готов уступить монастырю в затянувшейся распре, возможно, потому, что случилось ему испытать на себе силу похищенной Почаевской иконы. Однажды, созвав гостей на пирушку, в пьяном угаре нарядил Фирлей свою жену в облачения церковные, в руки ей дал чашу и принес для пущего куражу чудотворную икону. Вот тут-то на супругу и напал «бес лют» и не отпускал, пока икона не была возвращена в обитель. Это «стрясение бесом» произвело впечатление и послужило Фирлею явным вразумлением.
Но не только Фирлей пытался обидеть Почаевский монастырь. Подобную же борьбу, с судебными процессами и долгими тяжбами по защите имущества, завещанного обители разными жертвователями, приходилось вести преподобному Иову и с другими враждебно настроенными важными лицами. Да еще и соседние монастыри и храмы приходилось защищать, поскольку считался Почаевский настоятель их блюстителем.
Вынужденная (по игуменскому и пастырскому послушанию) активная общественная деятельность — еще одна черта, роднившая преподобного Иова с преподобным Печерским строителем. Личное участие в многочисленных судебных процессах, навязанных монастырю, отнимало много сил, но игумен считал необходимым вникать во все самолично. При этом вне юридической сферы был он крайне снисходителен к человеческой немощи — до того, что однажды, когда застал в монастырской житнице человека, воровавшего зерно, не только не воспрепятствовал в этом, но сам помог взвалить на плечи мешок с краденым, дерзнув лишь напомнить о страхе Божьем и скором ответе на Страшном суде.
Кроме судов и жалоб, отвлекающих от истинного служения и укрепления православной веры, было в распоряжении преподобного Иова и братии монастыря оружие более действенное: еще Анна Гойская, обустраивая обитель, устроила при ней типографию. И теперь, когда все прочие православные печатни, бывшие до нее, постепенно прекратили свое существование под натиском униатов, «славяно-русская типография Почаевская» осталась единственной, печатавшей православную литературу. Здесь издавались молитвословы, послания патриархов, проскомидийные листы для церквей. Особо важной книгой в условиях противоборства с унией можно считать вышедшее из стен Почаевской типографии «Слово Максима Грека на латинян».
Преподобный принимал активное участие в составлении книг, делал выписки из святых отцов, составлял поучения и беседы. Один такой сборник, хотя и не полностью (123 листа из 900 предполагаемых) сохранившийся, был опубликован в 1884 году под названием «Пчела Почаевская». Книга эта, направленная главным образом против протестантства, в то время распространенного в окрестностях Почаева, включает полное изложение православного учения о Пресвятой Троице и Божестве Иисуса Христа и заканчивается учением об иконах, храмах, монашестве и т. п. Отличие ее от аналогичных книг того времени заключается в несомненной самостоятельности и чистом церковнославянском языке, которым была она написана (в то время как большинство православных писателей тогда писали уже на славяно-польском языке, разбавленном малороссийскими выражениями).
Своей деятельностью Почаевский игумен заслужил большой авторитет среди православных Речи Посполитой. Твердость характера соединялась в нем со смирением и миролюбием, а деятельная натура — с глубоко укорененной сосредоточенностью на молитвенном делании. На целые недели оставлял преподобный Иов братию, уединяясь для молитвы в знаменитой своей пещере, куда не всякий человек сможет влезть даже ползком и где невозможно ни сесть, ни лечь — столь она мала. От многодневных стояний на молитве ноги преподобного отекали так, что покрывались язвами. Первый жизнеописатель его, ученик и преемник в игуменском послушании, Доси-фей, был свидетелем того, как однажды, во время моления преподобного Иова , пещера вдруг осветилась изнутри и свет этот лился в течение двух часов.
Столетие прожил преподобный. За неделю до своей смерти он получил откровение о точном дне, когда суждено ему отойти ко Господу. 28 октября 1651 года святой отслужил Божественную литургию, дал последнее целование братии и мирно скончался безо всякой болезни.
За фигурой преподобного Иова прочие подвижники, в разное время жившие на Почаевской горе, не столь заметны, хотя надо отметить, что следующим после него настоятелям с братией удалось с честью выдержать «оборону» против наступавшей латинизации.
По возвращении Почаевской обители из униатского плена (1831) и до самого начала Первой мировой войны прошло в мире и спокойствии восемь десятилетий. Архимандритам Лавры (получившей этот титул в 1833 году) предстояло продолжать неспешное обустройство обители, постепенно возвращая ей вид исконно православного монастыря и превращая ее в настоящий просветительский центр для паломников. Подвижники этого периода не менее значимы, чем жившие в трудные времена, но подвиг их часто менее заметен.

Видео Иов

Что же вело по жизни ребенка из богатой дворянской семьи с блестящими перспективами, если он в 10 лет тайно уходит в монастырь , в 12 становится монахом, в 30 - игуменом Дубненского Монастыря.За 20 лет служения он успевает собрать многочисленное братство , которое занимается православным просвещением , переводит и издает книги - в том числе и знаменитую "Острожскую Библию". Получает невиданную славу и известность.И именно тогда , строгий к самому себе, уходит простым иноком на Почаевскую Гору , в пещеру .Монастырская братия , почувствовав великую духовную силу Иова поставила его игуменом Почаевской Обители. Но долгие дни и недели преподобный проводил в пещере , молясь о спасении всех православных душ. Невозможно представить как можно было в сыром холоде пещеры, в тесноте узкого лаза творить молитву , в котором невозможно ни сесть ни лечь - творить молитву, а Иов молился и молился истово - так, что по свидетельству монахов в пещере появлялось дивное свечение.10 сентября...


Крестный Ход в этот день - благодарная память монастыря великим трудам преподобного , а торжественная служба в пещерном храме , в которой участвует только духовенство - незримая нить , которая связывает монахов сегодняшних и основателя Почаевской Лавры. Великий аскет стал ревностно исполнять посланое ему Богом дело.Испытания начались сразу.Пришлось защищать права монастыря от наследника Анны Гойской , который разграбил монастырь и похитил чудотворную икону Почаевской Богоматери.Тяжба преподобного с Ферлеем за возврат монастырю похищенного , длилась четверть века , и закончилась , несмотря на неравную борьбу с вельможей успехом ,а икона вернулась в монастырь. Все это требовало от преподобного постоянного напряжения и многих сил , но обладая твердой волей и необыкновенным благоразумием он доводил каждое дело до конца , во все вникал , своими руками сажал деревья, чистил монастырские пруды и никто не видел его сидящим без дела. Удивительная , небесная красота Почаевской Лавры - это плоды неустанных трудов многих поколений монахов, которые сегодня хранят и умножают эту красоту , заложенную еще преподобным Иовом.